Красная готика - Страница 78

Что было делать в таких обстоятельствах несчастному сотруднику, еще и не профессионалу? Он практически завалил секретную операцию, потерял кучу бланков строгой отчетности да еще и мог в любой момент стать подозреваемым в убийстве и случайно утопшего фон Штерна, и едва дышавшего Ульхта. Он принимает решение. Расстаться с образом фон Штерна. Смыть грим, облачиться в почти подходящую по размеру одежду Ульхта, завернуть его обнаженное тело в одеяло, тайно — через лаз, протащить в здание НКВД и запереть в камере, обнаруженным в доме фон Штерна ключом, что бы таким образом, косвенно привлечь к расследованию местные силы. В отличии от полного Генриха — который вряд ли мог бы пролезть через лаз, исполнитель роли фон Штерна был человеком сухощавым и проделал все эти манипуляции без труда…

— А кто нарисовал на теле Ульхта руны? — заинтересованно спросил Прошкин. Луна уже взошла так высоко, что могла только спускаться, но о том, что бы пойти переодеться и наконец-то поспать коллеги даже не помышляли.

Корнев презрительно махнул кистью:

— Какое это имеет сейчас значение? Важно другое… Вот мы с тобой — ночь не спим, переживаем, что делать с этими бланками, а представь каково тем, кому за них отчитываться! — у Прошкина от такой мысли мгновенно похолодели пальцы на ногах. А Владимир Митрофанович продолжал, — Конечно, организаторы этой операции проявили то, с чем партия нас призывает всемерно бороться — а именно местничество. Так ведь и ты случается с Сквирским собачишься…

Прошкин со Сквирским — начальником УГБ НКВД Красносельского района, не собачился. Просто гражданин Валежко, успешно разоблаченный как вредитель, проживал в Красносельском районе, подведомственном капитану Сквирскому, а вредил по месту работы — у Прошкина, в Калининском районе. И конечно, Николай Павлович с полным основанием вписал успешное расследование дела о вредительстве гражданина Валежко в свой статистический отчет по району… Теперь злопамятный товарищ Сквирский, не успевший отчитаться раньше Прошкина, жалуется на несправедливость судьбы и плетет интриги… Об этих истинных обстоятельствах он тут же в излишне эмоциональной манере напомнил Владимиру Митрофановичу. Корнев успокаивающе поднял ладонь:

— Я ведь Николай просто для наглядного примера! Что бы понятно было — всем мы, не смотря на мелкие нюансы, одно общее дело делаем! — уверенно вывел идеологическое основание для последующего смелого плана действий Владимир Митрофанович и продолжал, — Надо бы этому специалисту как-то деликатно вернуть бланки — имущество-то казенное! Как думаешь, Прошкин, — обрадуется он такому развитию событий? Ну, и заодно, выясним дополнительные существенные обстоятельства недавних происшествий…

Прошкин был всецело согласен с руководителем — если худощавый исполнитель роли фон Штерна до сих пор не застрелился из табельного оружия или, за неимением такового, не вскрыл себе вены, он, конечно, будет счастлив, получить утерянные бланки, и товарищу Корневу обязан, что называется по гроб жизни. Да только как отыскать этого будущего счастливца?

— Через отдел кадров — как же еще? — довольно улыбнулся Корнев, — Фотография его у нас имеется. Да и товарищ Круглов, я почему-то думаю, посодействовать в поисках не откажет!

Прошкин тоже заулыбался — ну и головастый же у него начальник — куда тому английскому Шерлоку Холмсу! Теперь в том, что через пару месяцев Владимир Митрофанович, по возвращении из успешной командировки в Среднюю Азию, займет новую высокую должность, можно было не сомневаться! Даже Прошкин уже догадался — сотрудник, запечатленный на фотографии — один из собеседников Корнева во время экстренного совещания в кабинете товарища Круглова — тот самый загадочный щеголеватый типчик с раздвоенным подбородком, специалист из пятого управления, Густав Иванович. Вот оказывается, почему «дипломат», сославшись на важные международные дела, отказался «навестить» выздоравливающего товарища Баева. Он опасался, что наблюдательный Саша мог распознать в нем подставного дедушку.

Понятно было и другое — поставив Круглова в известность о заваленном «дипломатом» с залысинами задании, Корнев оказывал Сергею Никифоровичу серьезную услугу, укрепляя позиции нового главного кадровика УГБ, и благодаря этому сам приобретал очень мощную поддержку в суровых руководящих играх. Теперь все складывалось просто замечательно. Хотя за окном слабо мерцали только самые первые намеки на солнечные лучи ситуация действительно полностью преобразилась к пользе наших героев, как и обещал обряд с выворачиванием рубахи.

— А с этой документацией что делать? — спросил успокоившийся Прошкин, ткнув носком сапога беспорядочно валявшиеся на полу содержимое чемодана.

— Ты про макулатуру эту… Что с ней делать? Понятно, что бородатый должен был купить медальон и картографические штудии фон Штерна с пояснительными записками. Но и сам медальон и записки об «Источнике бессмертия» находятся у нас, — Корнев на минуту задумался — делиться даже второстепенной, на первый взгляд, не существенной информацией было не в его правилах, и, наконец, принял соломоново решение, — давай, Прошкин, складируем в надежном месте все эти документы, что бы не смущали неподготовленных граждан в наше отсутствие. Сложи-ка ты все это в том тайном подвале у фон Штерна. И запри хорошенько, — Прошкин понимающе кивнул. В официальном рапорте о подвале теперь не было ни слова, — Вернемся — разберем. Может, что и пригодится. А сейчас все эти бумаги просматривать да сортировать — только время терять попусту!